Перейти к основному контенту
Интервью ,  
0 

«Молодец, хорошо отпираешься». Можно ли выйти из СИЗО, если ты невиновен?

Пермский программист – разработчик Kate Mobile рассказал о хитростях полиции при его задержании, о жизни в камере изолятора, важности работы адвоката и том, к чему оказались не готовы правоохранители, расследуя дело.
Фото: Архив РБК-Пермь
Фото: Архив РБК-Пермь

Разработчик приложения Kate Mobile Федор Власов, который более года был обвиняемым в тяжком преступлении – по пункту «б» части 4 статьи 132 УК РФ (насильственные действия сексуального характера, совершенные в отношении лица, не достигшего четырнадцатилетнего возраста). Пользователь приложения, разработанного Власовым, в соцсети вел интимную переписку с ребенком. Kate Mobile работало через прокси-сервер, который был зарегистрирован на программиста – этого следствию оказалось достаточным для ареста. В ноябре 2018 года сотрудники пермской полиции позвонили Власову с просьбой помочь, а через трое суток он был уже в Москве в СИЗО. Спустя 14 месяцев с него были сняты обвинения в совершении преступления по реабилитирующим обстоятельствам. 

Если б дело в отношении программиста дошло до суда, шансов на оправдательный приговор было бы мало. По данным Судебного департамента при Верховном Суде РФ, из тысячи осужденных по статье 132 УК в первом полугодии оправданы были четверо.

Федор Власов пока не принял решения о том, будет ли подавать в суд на государство. Но он считает, что его опыт может быть полезен другим добропорядочным гражданам. Он рассказал РБК-Пермь, что пережил с момента задержания и до снятия обвинений.

РБК-Пермь: Ваш арест был большой неожиданностью для тех, кто знаком с вами. Расскажите, как за вами пришли?

Федор Власов: За мной не приходили. Утром позвонил некий сотрудник полиции, который сообщил, что произошло ДТП. «На месте аварии видели машину, похожую на вашу, мы бы хотели посмотреть, нет ли на вашей каких-то повреждений…». Я ни с чем подобным раньше не сталкивался, сотрудникам полиции на тот момент еще доверял, поэтому согласился приехать в отдел полиции Кировского района. Я не очень подкован в таких вопросах, не знал, как правильно себя вести. В отделе меня встретили, завели в кабинет, где были двое сотрудников, как я понял, пермской полиции, и трое – приехавших специально ради меня из Москвы. Меня пристегнули наручниками к одному из них и стали задавать вопросы. Ни о каком ДТП, конечно, речи не шло.

О чем говорили?

Мне стали объяснять про уголовное дело, про какую-то переписку с ребенком, про то, что она велась с компьютера с моим IP-адресом. Через некоторое время я понял приблизительно, о чем речь, стал объяснять, что это IP-адрес не моего компьютера, а прокси-сервера и прочее. У них были какие-то папки с документами, в которые они периодически заглядывали (видимо, сверяли то, что я говорю, с материалами дела). Разговор вели жестко, настаивали на том, чтобы я признался, что совершил что-то противозаконное, но сознаваться мне было не в чем.

Это был какой-то официальный допрос, в присутствии адвоката? Вели протокол?

Нет, ни протокола, ни адвоката не было. После допроса меня тщательно обыскали – думаю, надеялись обнаружить наркотики или другие законные поводы для задержания. Ничего не нашли, но все-таки надели на меня наручники. Потом посадили в машину повезли ко мне домой проводить обыск. Мне объяснили, что его задача – собрать все электронные носители информации. В качестве понятых пригласили двух моих соседей. Им рассказали подробности уголовного дела, в связи с которым проходит обыск, пояснили, что в СКР уверены, что именно я совершил это тяжкое преступление, и считают мою вину полностью доказанной. Для меня это был очень тяжелый момент: с понятыми я был знаком с детства, и вдруг им рассказывают, что я, оказывается, преступник. И все это время они видят меня пристегнутыми наручниками – видимо, чтобы не оказал противодействия или не убежал. Обыск происходил на глазах моей мамы, которая в это время как раз была в квартире – она, не молодая женщина, тоже была вынуждена все это слышать и видеть.

Делитесь новостями и повышайте конкурентоспособность
Найдите информацию в региональном каталоге

Сотрудники полиции собрали все, что считали нужным, погрузили в машину, посадили в нее меня и снова куда-то повезли. Мне кажется это был какой-то отдел полиции на левом берегу Камы, но я не знаю точно, какой именно и в каком районе.

Что было там?

Там сотрудники полиции, приехавшие из Москвы, снова задавали те же вопросы, пытались убедить, что надо признаться в совершенном. Я снова и снова объяснял, что признаваться не в чем. «Ну ты, Фёдор, конечно, молодец, хорошо отпираешься», сказал кто-то из них, намекая, видимо, на то, что я продолжаю настаивать на своей невиновности.

Через какое-то время они пошли обедать, оставив меня в кабинете в наручниках. Пока мы были в этом отделе, мои родные успели найти адвоката. Он выяснил, куда меня увезли, и приехал. И оперативникам пообедать не удалось: им сообщили, что пришел адвокат, и они вернулись, но пообщаться с защитником мне не дали. Потом стали решать, как меня везти в Москву (на самолете или на поезде). Все трое москвичей были с пистолетами, они обсуждали, что с оружием сопровождать меня на самолете будет сложно. Кроме того, изъятые у меня вещественные доказательства, в том числе два системных блока компьютеров, надо сдавать в багаж, а это вещественные доказательства, и нет гарантий, что они не будут повреждены в багажном отделении.

Повезли поездом?

Да. Технику помогли донести до вагона местные полицейские. Ехали в купе, полицейские снова задавали вопросы, говорили, что у меня последний шанс сознаться – это будет явка с повинной. Мол, когда приедем в Москву, такой возможности не будет. На ночь пристегнули наручниками.

Они вам так и не поверили?

Мне кажется, у них уже при первом разговоре в Перми появились сомнения в том, что я виновен, а потом только усиливались. Во всяком случае в Москве с поезда меня уже вели без наручников – вероятно, уже не ожидали, что могу скрываться или оказать сопротивление. К разговору со следователем они меня готовили словами «Тебе нужно очень сильно постараться ему все это объяснить, чтобы он понял. Ведь если следователь тебя сейчас поместит в СИЗО, то оттуда ты уже точно не выйдешь». Мне кажется, они уже понимали, что доказательств следствия не достаточно для помещения меня в СИЗО. Ну а потом приехали в Головинский отдел СКР, где все началось сначала.

Теперь допрашивал следователь?

Да, но уже с адвокатом: пока мы ехали поездом, он выяснил, куда меня везут, прилетел в Москву и даже успел просмотреть материалы дела. Нам дали немного пообщаться, потом был допрос – про IP-адрес, «Селектел» [компания – провайдер услуг связи, которыми пользовались разработчики Kate Mobile – РБК-Пермь] и т.д. Мне только в этот день предъявили обвинение – все время до этого я был свидетелем по делу.

Следователь молодой – похоже, это было одно из первых его дел. Говорил, будто установлено, что IP-адрес преступника связан с моей электронной почтой, и это доказывает мою вину. В ответ я утверждал, что это доказывает лишь то, что неустановленный злоумышленник воспользовался моим прокси-сервером. На каких основаниях они считали, что этим злоумышленником являюсь я, никто мне до сих пор не объяснил.

При допросе следователь постоянно выходил из кабинета – мне кажется, он бегал с кем-то советоваться, что дальше делать. Потом пришел его начальник: посмотрел на меня, и, не вникая, сказал «увозите уже».

Время шло к ночи, но везти меня в изолятор временного содержания не было конвоя, и ночь провели в отделе. В кабинете был диван – на нем разместились оперативники. Я провел ночь сидя на стуле. На следующий день, 3 ноября 2019 года, меня повезли в суд арестовывать. Там все было очень быстро, никто особо не вникал в детали. Из суда повезли в СИЗО «Водник».

Как там было?

После всех процедур досмотров и т.д. поместили в карантин на 10 дней. Затем перевели в восьмиместную камеру, где было 14 человек и они спали по очереди. Меня не могли поселить в обычную, так как обвиняли меня по статье, которая не в почете в уголовной среде. Это была какая-то специальная камера, в ней были разные люди – обвиняемые в распространении наркотиков, бывшие сотрудники правоохранительных органов, насильники и… такие «насильники», как я. Меня очень удручала обстановка. Мама и все родные, кому я должен помогать, остались в неведении, что со мной происходит, переживали. В камере все говорили, что, раз уж я попал в СИЗО, значит отсюда теперь только в колонию – других вариантов нет. Надо мной посмеивались из-за того, что я все еще надеялся доказать свою невиновность. Но я невиновен, я верил, что выйду, только не знал когда.

Как там встречали Новый год?

Хм... Я бы не хотел об этом рассказывать... Старался поспать. Утром мне надо было рано вставать… А вообще жизнь в камере достаточно монотонная. Регулярные обыски с переворачиванием всего кверху дном. Можно читать книги, смотреть телевизор (если он есть в камере). В СИЗО знакомился с тюремными порядками, узнал много новых для себя слов. На прогулку выводили редко, хотя по закону положено ежедневно. Место прогулки – это примерно такая же закрытая со всех сторон камера, только без потолка. И еще в СИЗО я постоянно думал, как еще я могу подтвердить свою невиновность, делал записи для адвоката. Отправлял множество жалоб в самые разные инстанции – суды, прокуратуры разных уровней, уполномоченным по правам человека, по правам предпринимателей и так далее. Ни одного ответа не получал.

В «Воднике» я провел 3,5 месяца: в феврале 2019 года судья отказал следствию в продлении содержания меня в СИЗО – меня отпустили под домашний арест. Но вернуться в Пермь я, конечно, не мог – я был обязан находиться в Москве, и адвокат мне снял жилье. Сначала из дома выходить было нельзя, затем разрешили часовые прогулки. Пользоваться телефоном и другими средствами связи было запрещено. Так прошло полгода, а затем судья вновь сменил меру пресечения – меня отпустили под залог.

Когда вы поняли, что в расследовании в отношении вас что-то меняется к лучшему? Когда выпустили из СИЗО?

У меня вообще все это время было ощущение, что в отношении меня в деле ничего не происходит. Меня не возили на следственные мероприятия, адвоката с материалами дела не знакомили. Каждый раз при продлении меры пресечения следователь приводил один и тот же довод – нужно провести какую-то экспертизу, и это требует времени. В какой-то момент даже у судьи возникли вопросы – что это за экспертиза такая, что ее столько месяцев не могут сделать? Ее вообще назначили? Насколько я понимаю, все мои объяснения вообще никак не были проверены. Сервера, которые играют ключевую роль в расследовании, никто не изучал – оператор их просто выключил и удалил после того, как я несколько месяцев не имел возможности за них платить. Мне не известно, чем занималось следствие все те месяцы.

Мне кажется, мне просто повезло – о моем деле узнали СМИ – вышел сюжет на федеральном телеканале, были публикации на интернет-ресурсах, мою ситуацию активно обсуждали в соцсетях, зоозащитница Галя Море создала петицию. Вскоре после этого с меня и адвоката взяли подписки о неразглашении материалов предварительного расследования, и журналисты лишились источника информации. Но они продолжали задавать вопросы следствию, писать запросы – это внимание в моем случае помогло.

Ну и, конечно же, в снятии обвинений большая заслуга моего адвоката Александра Струкова. Он занялся моим делом спустя две недели после ареста, вел свое расследование, требовал, чтобы материалы подшивались в уголовное дело. Он настаивал на освобождении меня из СИЗО, приводил аргументы и доказательства моей невиновности – вероятно, в какой-то момент его позиция в суде стала выглядеть более убедительно, чем версия следствия. Но даже если в суде все аргументы адвоката намеренно игнорируются, работа защитника очень важна – ее результаты все-таки вынуждены учитывать, так как они прикреплены к делу. Если нет хорошего адвоката, шансов мало: я на своем примере убедился, что следствие не расследует преступление, а доказывает вину, и это очень удручает.

Я понял, что очень важно сохранять спокойствие. По моему мнению, сотрудники полиции к такому оказываются не готовы: они ожидают, что ты запаникуешь, начнешь врать, а если честно отвечаешь на все их вопросы, то они теряются, не знают, что делать дальше.

Уголовное дело, в рамках которого был арестован Фёдор Власов, было возбуждено в сентябре 2018 года Головинским следственным отделом СКР Москвы. Фёдор Власов был задержан в начале ноября 2018 года, ему было предъявлено обвинение и избрана мера пресечения в виде ареста. Он провел в СИЗО 3,5 месяца. В феврале 2019 года суд изменил меру пресечения на домашний арест. В августе при продлении меры пресечения суд изменил домашний арест на залог, который внесла пермская IT-компания. После этого Фёдор смог вернуться в Пермь, а следствие в отношении него продолжалось. В декабре 2019 года следственные органы сняли обвинения «по реабилитирующим обстоятельствам». Таким образом СКР признал, что преследование разработчика Kate Mobile было безосновательным. Он имеет право потребовать от государства компенсации морального вреда, нанесенного ему в связи с обвинением и во время расследования.

Ранее РБК-Пермь сообщал о деле Федора Власова и снятии обвинений.

Авторы
Теги
Прямой эфир
Ошибка воспроизведения видео. Пожалуйста, обновите ваш браузер.

  

Лента новостей
Курс евро на 29 марта
EUR ЦБ: 99,71 (-0,56)
Инвестиции, 16:51
Курс доллара на 29 марта
USD ЦБ: 92,26 (-0,33)
Инвестиции, 16:51
Все новости Пермь
СК наградил двух мужчин за спасение людей в «Крокусе» Общество, 17:40
На Украине сообщили о повреждении двух ТЭС Политика, 17:39
Лучший бомбардир сборной России на ЧМ-2018 покинет «Венецию» Спорт, 17:28
CNBC назвал Trump Media и Reddit новыми акциями-мемами Инвестиции, 17:28
В теракте в «Крокусе» погиб глава управления дорожного хозяйства Люберец Общество, 17:14
В Уфе рухнула стена дома после оставленной курьером коробки Общество, 17:12
В Новой Таволжанке при атаке украинского дрона ранен мужчина Политика, 17:09
Здоровый сон: как легче засыпать и просыпаться
Интенсив РБК Pro поможет улучшить качество сна и восстановить режим
Подробнее
Мелони не согласилась с риторикой Макрона по отправке войск на Украину Политика, 16:59
В Бишкеке ввели режим ЧС из-за срывающего крыши ветра. Видео Общество, 16:58
США проверят переводы USDT на $20 млрд через российскую криптобиржу Крипто, 16:57
В России в 2024 году откроется рекордное число термальных комплексов Недвижимость, 16:53
Генпрокуратура потребовала изъять крупнейшего производителя вина Бизнес, 16:51
Постирочная, гардероб и сквозной санузел: как организовать пространство РБК и ПИК, 16:50
Умер тренер сборной СССР по фехтованию Владимир Аракелов Спорт, 16:47